«Виртуозный рисовальщик Алексей Каллима в новом проекте решил ограничиться лишь самыми минимальными средствами, представляя работы то почти монохромными, то с сильно редуцированной формой и распластанной, нецентрированной композицией. Помимо скудости выразительных средств, картины объединяются общим сюжетом: это пейзажи, и пейзажи безлюдные.

Первой работой цикла было сильно вытянутое черно-белое полотно «Лысые одуванчики» 2020 года. Позже к облетевшим цветам добавилось болото с березками, умершими из-за обилия влаги, бедняжки ошиблись местом рождения; затем — поле с порыжевшей «зеленью» (ни капли зеленой краски ни на траве, ни в листьях борщевиков), следом появились «Черные ромашки» и луг в инверсии (как в фотонегативе), наконец, голые ветви вечнозеленых хвойных деревьев, съеденных вредителями («Южный склон»).

Вначале может показаться, что художник развивает хрестоматийный нарратив отечественной культуры: «несжатой полоски одной» или «прорехи на теле человечества». Однако поэтика мизерабельности и связанный с нею критический реализм — совсем не близкая художнику стезя. Алексей Каллима всегда отдавал предпочтение созерцательности и иллюзионизму в противовес бытописанию, этим же путем он следует и сейчас.

Прежде всего, критический реализм следует траектории от конкретного к общему, и через один показательный пример поднимается к генерализации, тогда как в работах серии «Край» нет никакого единичного случая, никакой сингулярности. Всем этим картинам как нельзя лучше подходит именование «полóтна», поскольку они панорамичны, децентрированы и в своей монотонности имитируют паттерн по типу ткани или обоев, хотя никаких повторяющихся элементов, которые создают единую структуру, в них нет. Методика создания широкого формата Каллимой — унифицирование прорех: черная ромашка оказывается окруженной похожими на нее (хотя и отличающимися) цветочными головками; рядом с одной погибшей березкой видится еще, и еще, и еще одна; похожи друг на друга разные по цвету опавшие листья и разные по конфигурации болотные кочки.

Прием мультипликации имеет длинную историю в современном искусстве: от раскадровки движения у футуристов до консьюмеристских рядов в поп-арте. Методика Каллимы напоминает современный глитч, пост-цифровое визионерство. Соответственно, здесь нет ни футуристического пафоса разрушения, ни иронии поп-арта над «высоким» искусством. Подход Каллимы, скорее, рационально-рефлексивный: он наблюдает за накоплением ошибок на материале природы и делает на этой основе весьма примечательные выводы.

<...>

Происходит разрушение стереотипа о «прекрасной» природе, которая якобы показывает истинное лицо нашего мира, не обезображенного цивилизацией. Природа, как считает художник, во всяком случае, европейская, и есть создание человека, продукт цивилизации (имеется в виду, что все европейские леса ныне рукотворные, высаженные). Соответственно, у разной степени развития цивилизаций — разная природа, и если пустырь — свидетельство разложения городской ткани, то деградирующая природа — следствие деградации культуры в целом.

Диалектика «Края» предлагает и еще один тумблер, меняющий режим восприятия, на сей раз лингвистического плана. Край может означать как долину, так и пропасть, все зависит от предлога, с которым он стоит: «Он был в краю святом, на холмах Палестины» или «На лезвии, у бездны на краю». Для безопасности выбирайте «в».

Текст Евгении Кикодзе

Время: 11:00-20:00

Вход свободный!